2. 1953 - середина 1960^х

Реабилитация по "Ленинградскому делу" состоялась к 30 апреля 1954. Тем не менее, продолжали ходить различные тёмные слухи; вопросы о КП РСФСР, а равно и о вероятной столице республики, боялись обсуждать до более или менее прямого указания со стороны партийных кругов. Очевидно, и после смерти Сталина там продолжалась какая-то борьба, жертвой которой стала история Ленинграда и его руководства.

Указанием стали тезисы Ленинградского Облисполкома КПСС "О 250-летии Ленинграда", опубликованные в 1957ⁱ. В этих тезисах как можно осторожнее упоминалось партийное руководство города; о количестве жертв вовсе ничего не было сказано. Между тем, вплоть до 1965 они были эталоном, с которым сверялись все выходившие в Советском Союзе издания о блокадеⁱⁱ. В первом издании классического труда Д. В. Павлова "Ленинград в блокаде (1941 год)" общей цифры потерь среди ленинградцев не былоⁱⁱⁱ; В. А. Карасев в своей особенно выделявшейся на общем фоне подобной литературы того времени смелостью^iv и обилием материала^v книге "Ленинградцы в годы блокады"^vi о количестве жертв приводит официальные данные без каких-либо в них сомнений, однако другие приводившиеся сведения невольно заставляли задуматься о масштабах трагедии^vii.

Серьёзные работы по проблемам истории блокады стали публиковаться после того, как 8 мая 1965 Ленинграду была вручена медаль "Золотая звезда". Результатом исследования учёных из Института истории СССР АН СССР (ныне Санкт-Петербургский филиал Института российской истории РАН) -одного из первых на тему блокадных потерь - стала заметка В. М. Ковальчука и Г. Л. Соболева в журнале "Вопросы истории" [8]^viii.

Авторы там подвергают сомнениям полноту данных Комиссий по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, представленных в докладе в 1945 г.: "...Однако в силу многих причин и прежде всего невозможности в тяжёлых условиях блокады точного учёта умерших от голода, утраты документов при многочисленных бомбёжках и артиллерийских обстрелах данные районных комиссий не могли быть исчерпывающими. Даже в 1947 г. в Городскую комиссию все еще поступали заявления от демобилизованных военнослужащих, указывавших, что их семьи погибли в период блокады... Более точное установление потерь населения в годы блокады необходимо и потому, что цифра 632 253 погибших уже никем не принимается за достоверную. Вместо неё приводятся другие различные цифры^ix".^x Уточнить эту цифру исследователи предполагают на основании имеющихся в их распоряжении сведений о смертности и динамике населения Ленинграда в годы войны.^xi

Далее авторами приводятся сведения о погибших, известные из авторитетных источников; при этом они подчёркивают, что о многих умерших загсы не могли получить сведений: "В начале блокады ленинградцы регистрировали смерть своих родных и близких, выстаивая для этого по многу часов в печальных очередях. Но с наступлением зимы и резким увеличением смертности ослабленные люди, будучи не в силах похоронить умерших, далеко не всегда регистрировали их смерть".^xii Аналогично авторы комментируют приводимые ими данные о регистрации захоронений: "По сведениям треста "Похоронное дело", в марте 1942 г. было захоронено 89 968 трупов; в апреле - 102 497, в мае - 53 562. В дальнейшем, судя по данным захоронений, смертность в Ленинграде резко уменьшилась, составляя с осени 1942 г. 4 - 5 тыс. умерших в месяц. Однако если учесть, что население города к осени 1942 г. сократилось почти в 5 раз, то и эту смертность следует признать весьма высокой.

Некоторое представление об общем количестве людей, погибших в годы блокады, могут дать уже упомянутые выше сведения о захоронениях, произведенных трестом "Похоронное дело". Только один этот трест с ноября 1941 по конец 1942 г. похоронил почти 460 тыс. человек. Но, помимо него, захоронением занимались родственники и близкие погибших, а также бойцы МПВО, силами которых с декабря 1941 по декабрь 1942 г. было перевезено на кладбища 228 263 трупа. Однако число захоронений по целому ряду причин нельзя отождествлять с количеством погибших. <...> В суровых условиях зимы 1941 - 1942 гг. не было никакой возможности вести точный учёт захоронений..."^xiii.

Данные из отчёта отдела городского хозяйства и городского транспорта Ленинградского горкома ВКП(б) за два года войны (об 1 093 тыс. захороненных и около 110 тыс. кремированных) авторы воспринимают, таким образом, критически; тем не менее "трудно предположить, что представленные с кладбищ сведения в два раза превышают реальную цифру погибших от голода ленинградцев".^xiv

Для уточнения принятой в тогдашней литературе цифры потерь В. М. Ковальчук и Г. Л. Соболев применяют анализ динамики населения осаждённого Ленинграда. Ссылаясь на работы Д. В. Павлова и А. В. Карасева, они полагают, что в городе к моменту установления блокады находилось свыше 2,5 млн. жителей; в их числе было свыше 100 тыс. беженцев из Прибалтики, Карелии и Ленинградской области, прибывших в Ленинград до блокады и не успевших эвакуироваться далее. К концу 1943 г. население Ленинграда составляло немногим более 600 тыс.; следовательно, общее его сокращение за период блокады составило 1,9 млн.^xv "Из этого количества, - сообщается далее, - около 1 млн. было эвакуировано в период блокады... За время блокады ушло на фронт не более 100 тыс. ленинградцев^xvi".^xvii Из всего этого следует, что от голода погибло не менее 800 тысяч ленинградцев. Авторы не претендуют на то, чтобы такая цифра была окончательной; кроме того, они отмечают, что в неё "не входят жертвы, которые понесло эвакуированное население Ленинграда по пути следования из осажденного города, а также в местах эвакуации. Эти потери трудно поддаются учету, но, видимо, они были значительны...".^xviii

В вышедшей в том же 1965 году книге "На защите Невской твердыни" было написано без указания способа расчётов, "что в Ленинграде и пригородных районах в суровое время вражеской блокады погибло от голода не менее миллиона человек"^xix. В 1966 году исследователь О. Ф. Сувениров отмечал в своей статье [17], что масштабы смертности во время блокады "по-видимому, не полностью отражены в литературе, основанной на данных, оглашенных на Нюрнбергском процессе в 1946 году..."^xx. Исследователь приводит примерно те же, что и В. М. Ковальчук и Г. Л. Соболев, причины сомнений в точности этих данных. Ссылаясь на фонды ЛГАОРСС, он говорит: "По данным всех кладбищ города, за период с 1 июля 1941 г. по 1 июля 1942 г. ими было захоронено 1 093 695 человек. Кроме того, в созданном тогда в Ленинграде импровизированном крематории с 16 марта по май 1942 г. было кремировано более 52 тыс. умерших. Из этого общего количества, очевидно, нужно вычесть похороненных на городских кладбищах военнослужащих<...>, а также тех, кто умер до ноября 1941 г., т. е. не от голода. Но в то же время необходимо учесть, что немалое количество ленинградцев умерло в ходе эвакуации".^xxi Исходя из этого, исследователь заявляет, что "только в течение первой блокадной зимы погибло от голода не менее миллиона жителей Ленинграда".^xxii

В [16] - академическом издании, труднодоступном, но уважаемом, - со ссылкой на данные из [8] и "На защите Невской твердыни" в 1967 году было напечатано следующее: "От налетов авиации и артиллерийских обстрелов погибло 16 747 ленинградцев, а 33 782 человека получили ранения. <...> Не менее 800 тысяч ленинградцев, погибших от голода и лишений, - таков итог вражеской блокады. Всего же в Ленинграде и его пригородах погибло около 1 млн. чел.". Впоследствии этот вывод был полностью поддержан Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым.^xxiii